ТЕАТРАЛЬНЫЙ РОМАН

сатирическая драма
Продолжительность: 112
Россия 2002
Режиссер: Юрий Гольдин, Олег Бабицкий
Продюсер:
Сценарий: Олег Бабицкий, Юрий Гольдин, Евгений Унгард (по одноименному роману М.А. Булгакова),
В ролях: Игорь Ларин, Максим Суханов, Валерий Золотухин, Эммануил Виторган, Виктор Сухоруков, Наталья Коляканова, Зинаида Шарко, Оксана Мысина, Николай Чиндяйкин, Александр Семчев, Валентин Смирнитский, Феликс Антипов, Эдуард Марцевич, Виктор Сергачев, Наталья Селиверстова, Елена Галлиардт, Михаил Швыдкой и др.
Музыка: музыка из произведений Карла Орфа, Шарля Гуно, Фредерика Шопена, Антонина Дворжака, Фрица Крейслера, Густава Малера
Оператор: Артур Гимпель

---

19.09.2003

Цитирую "Булгаковскую энциклопедию" Б.В. Соколова (М.: Локид; Миф, 1998., с. 463 - 467): ""Театральный роман", роман, имеющий подзаголовок "Записки покойника". При жизни Булгакова не закончен и не публиковался... название "Театральный роман" определяет основное содержание произведения - роман главного героя, драматурга Максудова, с Независимым театром, и роман как литературное творение, посвященное театральному миру и оставшееся в посмертных записках покончившего с собой драматурга <...>

Начало работы над "Театральным романом" относится к концу 1929 г. или к началу 1930 г., после написания незавершенной повести "Тайному другу". События, запечатленные в этой повести, послужили материалом и для "Театрального романа" <...> Сюжет... был во многом основан на конфликте Булгакова с главным режиссером Художественного театра Константином Сергеевичем Станиславским... по поводу постановки [пьесы Булгакова] "Кабала святош" во МХАТе и последующего снятия театром пьесы после осуждающей статьи газеты "Правда" <...>

"Записки покойника" оборвались на незаконченной фразе... на незаконченной фразе остановилась и работа над повестью "Тайному другу". И получилось так, что обе эти фразы во многом передают главные идеи повести и романа. "Тайному другу" завершается обращением к автору: "Плохонький роман, Мишун, вы (дальше, несомненно, должно было последовать: написали, что, кстати, делало фразу вполне законченной - [авт. энц.])...". "Театральный роман писатель оборвал словами автора-Максудова: "И играть так, чтобы зритель забыл, что перед ним сцена..." Отметим, что эта фраза сама по себе закончена. В "Тайному другу" в центре была печальная судьба первого булгаковского романа "Белая гвардия". Он не принес автору ни славы, ни денег, ни признания критики, остался неизданным полностью на родине, и в этом отношении должен был в ретроспективе оцениваться Булгаковым действительно как "плохой" (хотя и художественное качество писателя не вполне удовлетворяло). Так что нелестная оценка недружественным автору поэтом имела некоторый смысл в конце незавершенного текста. В "Театральном романе" Булгаков выступает противником системы К.С. Станиславского и неслучайно называет соответствующего героя Иваном Васильевичем, по аналогии с первым русским царем Иваном Васильевичем Грозным... подчеркивая деспотизм основателя Художественного театра по отношению к актерам (да и к драматургу). В конце "Театрального романа" Максудов излагает результаты своей проверки теории Ивана Васильевича (фактически - Станиславского), согласно которой любой актер путем специальных упражнений "мог получить дар перевоплощения" и действительно заставить зрителей забыть, что перед ними не жизнь, а театр <...> На репетиции, изображенной в "Театральном романе", автор убеждается, что теория Ивана Васильевича неприменима <...> Булгаков хорошо знал, что актерский дар - от Бога. И дал это свое понимание Максудову, в горящем мозгу которого после судорожных выкриков: "Я новый... я новый! Я неизбежный, я пришел!" укрепляется мысль, что махающая кружевным платочком Людмила Сильвестровна Пряхина (МХАТовская прима. - В.Р.) играть не может <...> Писатель в "Театральном романе" спорит с идеей, что можно "играть так, чтобы зритель забыл, что перед ним сцена", и в то же время заставляет Максудова, переступающего порог Театра, не помнить, что перед ним всего лишь иллюзия действительности <...>

В "Театральном романе" воспроизведены многие драматические и комические моменты репетиций во МХАТе "Кабалы святош", однако прообразом пьесы Максудова "Черный снег" послужили "Дни Турбиных". Любопытно, что главный герой максудовской пьесы носит фамилию Бахтин. Это может свидетельствовать о знакомстве Булгакова с единственной вышедшей к тому времени книгой известного литературоведа М.М. Бахтина... "Проблемы творчества Достоевского" (1928), а приводимая в "Театральном романе" цитата из "Черного снега" (момент самоубийства героя. - В.Р.)... может рассматриваться как иллюстрация бахтинской идеи диалогичности бытия... Здесь коцентрированно воспроизведен не только предсмертный диалог Алексея Турбина с Николкой, но и диалог Хлудова с тенью Крапилина из "Бега", и вечный спор, который во сне ведет Понтий Пилат с Иешуа Га-Ноцри в "Мастере и Маргарите". То, что в "Черном снеге" Бахтин предсказывает скорую смерть своему собеседнику и продолжение в ином мире какого-то важного их диалога, не волнует Ивана Васильевича, ставшего пленником собственной системы и озабоченного лишь тем, как бы поэффектнее поставить сцену самоубийства... Булгаков и М.М. Бахтин не были лично знакомы, но позднейшие бахтинские теории мениппеи как некоего универсального жанра и принципа "карнавализации действительности" прекрасно приложимы и к "Театральному роману", и к "Мастеру и Маргарите". Если для Станиславского (и для Ивана Васильевича) театр - это храм и даже храм-мастерская, причем себя он видит в этом храме неким верховным божеством, то для Булгакова (и Максудова), театр - не только храм и мастерская, но и балаган. Трагикомическое внутри театральной кухни запечатлено в "Театральном романе". Здесь демонстрируются интриги и борьба самолюбий, но вместе с тем - и чудо рождения нового спектакля <...>

В "Театральном романе" два директора Независимого театра Иван Васильевич и Аристарх Платонович (последний, как и В.И. Немирович-Данченко, чаще всего пребывает за границей), "поссорились в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году и с тех пор не встречаются, не говорят друг с другом даже по телефону", Булгаков не простил обоим руководителям МХАТа отказа бороться за "Кабалу святош" после зубодробительной статьи в "Правде" в марте 1936 г., не забыл и многолетних мытарств с репетициями пьесы. Поэтому "Тетральный роман" содержит довольно злые шаржи на Станиславского и Немировича-Данченко, равно как и на многих других сотрудников Художественного театра".

Энциклопедическая статья завершается рассказом о том, как, по словам вдовы писателя и согласно записям В.Я. Лакшина, Булгаков собирался закончить роман. Максудов, после долгих еще перипетий с пьесой, после премьеры, вызвавшей оскорбительные публикации в прессе, возвращается в родной Киев и бросается в Днепр с Цепного моста, которого к тому времени уже давно не существует. Иными словами - совершает заведомо невозможное действие, подчеркивающее и фантастичность всего происходящего в романе.

Роман, однако, закончен не был, что ничуть не лишает его своеобразный завершенности - именно в этой самой незаконченности. Да и можно ли что-нибудь вообще закончить в перевернутом с ног на голову пореволюционном российском мире, к тому же изображенном в кривом зеркале Независимого театра?..

Своевременность булгаковских произведений в нашем сегодня лишний раз подчеркивать, наверное, нет необходимости. Она заявлена уже самим выходом на экраны нового телевизионного спектакля, осуществленного каналом "Культура" и - конкретно - двумя режиссерами и сценаристами, Олегом Бабицким и Юрием Гольдиным.

Общее впечатление от экранизации безусловно хорошее. Авторы сумели без особых потерь (по крайней мере, на мой взгляд) утрамбовать объемистый текст в 110-минутную телеверсию, смогли - с помощью небогатых театральных декораций - воплотить одновременно трагифарсовый, совершенно фантастический и притом абсолютно реальный советский и булгаковский мир, населив его персонажами, преимущественно не вызывающими негативной реакции у вашего рецензента, давнего читателя и почитателя М.А. Булгакова.

Столь же хорошими, а порой и замечательными показались мне некоторые частности. Например, блестящий эпизод с переодеванием актера в режиссера, отлично сыгранный Александром Семчевым, во мгновение ока перевоплотившимся в Аристарха Платоновича, так, что явление второго лица Януса не только вызывает немую сцену среди пристутствующих в кадре, но и восхищает сидящих перед экраном. Или предпоследняя сцена обсуждения пьесы "стариками" Независимого, устроенная Иваном Васильевичем, обустроенная же Бабицким и Гольдиным в духе финальной - немой - сцены гоголевского "Ревизора", несмотря на то что господа мастодонты отнюдь не молчат, но говоря - немотствуют, ибо нечего им сказать, кроме лжи, которую к тому же им самим произносить не хочется: пьеса-то, написанная не про них и не для них, нравится им... Или, наконец, режиссерско-драматургическая находка финального "выхода из безвыходного положения" (фильм - не роман, его, конечно же, невозможно оставить без финала), где Максудова укладывает в гроб Иван Васильевич, КАК БЫ репетируя сцену в пьесе, которую тем самым театральный бог, переживший самого себя, укладывает в гроб вместе с автором.

Таких замечательных частностей много. Чего стоит лишь диалог Максудова с Бомбардовым, поставленный в декорациях театральных подсобок - форменного постапокалиптического подземелья, символизирующих и вечную нашу разруху, и разруху послреволюционную, но и в неменьшей мере отсылающих к кафиканским кошмарам.

Словом, "Театральный роман" Бабицкого и Гольдина и драматургически, и режиссерски, и в плане музыкального сопровождения (подбор музыки превосходен) достойно переносит на телеэкран неоконченный роман Булгакова. Актерские работы в большинстве своем весьма убедительны, а порой просто блистательны. О Семчеве я уже говорил выше, замечателен и Сухоруков в роли театрального администратора, этакого Арибальда Арчибальдовича из "Мастера...", очарователен эпизод, сыгранный Марцевичем, сух и совершенно точен - типичен, как дьявол - персонаж, исполненный Чиндяйкиным, хороши, хоть и вполне ожидаемы, и все, пожалуй, актрисы. Но лучше, лучше всех Максим Суханов, сыгравший и Бомбардова, и - не побоюсь сказать гениально - Ивана Васильевича, сыгравший так, что почти невозможно угадать одно и то же лицо под двумя разными (но, в сущности-то, совершенно одинаковыми) масками. О, какой у него получился Станиславский - коронованный благообразный крокодил, это надо видеть!

Не хочется заканчивать ложкой дегтя, но как без нее обойтись у нас, в неизбывной же булгаковщине, где всегда "хотят как лучше, а получается..."? Вряд ли стоит особенно уж критиковать Игоря Ларина, не потянувшего роль Максудова, который ведь и демиург, и маленький человек, и победитель, и страдающий герой, и рассказчик и испонитель в одном лице. Слишком роль сложна, менее всего драматургически прописана (как и всегда у нас бывает с положительными-то героями), да и как ее, опять же, пропишешь, тут Булгакова бы надо... Вышло у Ларина, физиономически, конечно, сделанного похожим на Булгакова, без булгаковского блеска, без гениальных его человеческих и художественных эскапад, - уныло вышло, обреченно: "Записки покойника", а не "Театральный роман". Столь же заунывно вышло у Золотухина. Несколько лучше смотрится Виторган, которому в роли негде особенно развернуться (а Марцевичу есть где? но ведь развернулся же!), ему бы Воланда играть... Что он, похоже, и пытается делать в 10-минутном пространстве отпущенной ему роли финдиректора театра. Но скучнее всего (и главное - непонятно зачем... да что тут тебе непонятного-то, рецензент?..), натурально, вышло у за-заглавного героя, рассказчика, спортсмена, студента, министра Швыдкого. И кой черт послал его на эти галеры, начертался лучше б в титрах. Зато и впрямь: "...а получилось как всегда". Право, что-то в черномырдинских сентенциях есть от Михаила Афанасьевича!

Ну-с - чтобы "но, но, без членовредительства" - завершаю: если пропустили премьерный показ 15 сентября в 23-05 по-местному (одновременно по "Культуре" и НТК), обязательно посмотрите повтор. Надеюсь - таковой будет, чай, не "Мастер и Маргарита" Кары (карать не за что?), да и действующий министр опять же на экране, in nature...

Рецензия: В. Распопин