МНЕНИЯ СТОРОН (TAKING SIDES)

драма
Продолжительность: 105
Великобритания - Франция - Германия - Австрия - Венгрия 2001
Режиссер: Иштван Сабо
Продюсер: Ив Паскьё
Сценарий: Рональд Харвуд (по собственной пьесе),
В ролях: Харви Кейтел, Стеллан Скарсгаард, Мориц Бляйбтрой, Биргит Минихмайр, Олег Табаков, Ульрих Тукут, Ханс Зихлер и др.
Музыка: Л. ван Бетховен, Ф. Шуберт, А. Брукнер и др.,
Оператор: Лайош Колтаи

---

04.06.2004

1945 г. Майор спецслужб США Арнольд (Кейтел) направляется в освобождённую, то есть оккупированную, с одной стороны, советскими войсками, с другой - союзниками Германию с заданием во что бы то ни стало предать суду знаменитого дирижёра Вильгельма Фуртвенглера (Скарсгаард), обвиняемого в коллаборационизме. Прибыв в разорённый Берлин, следователь получает в помощники молодого адъютанта - немца, служащего в британской армии (Бляйбтрой), и секретаршу - немку же, чей отец незадолго до того был расстрелян нацистами за участие в покушении на Гитлера (Минихмайр).

Ретиво приступив к расследованию с целью не только доказать вину Фуртвенглера, но, по всей видимости, и прибрать его, раздавленного и покорённого, к американским рукам, майор, однако, скоро сталкивается с явным и неявным сопротивлением как со стороны своих помощников и самого обвиняемого, так и со стороны советского командования, не менее западных союзников желающего перетянуть великого музыканта на свою сторону.

Каждая из сторон, таким образом, получает возможность высказаться, то хитря и скрывая свои истинные чувства и поступки, то выворачиваясь наизнанку вплоть до пресловутого коллективного бессознательного.

Все любящие классическую музыку знают, чем закончилась эта история: Фуртвенглер, работавший, быть может, и без особого желания, на гитлеровский режим, посылавший фюреру поздравительные телеграммы, позволявший себе антисемитские высказывания, но и спасший немало евреев, но и, как всякий человек искусства, ослеплённый парадной пропагандой и действительно не представлявший всего размаха нацистских злодеяний, не был осуждён и продолжал триумфально работать в искусстве вплоть до смерти в 1954 г. По фильму же ретивому американскому майору не удаётся согнуть художника, но, пожалуй, удаётся сломать человека. И не одного. Ломаются все, с кем соприкасается этот представитель демократического правосудия: и те, кого он пытает хитроумными допросами, и те, кто обязан ему помогать, и, пожалуй, даже те, кто вышел из соседней области преисподней и соперничает с ним за душу музыканта. Во всяком случае, так можно интерпретировать эпизод попойки двух майоров - советского и американского - в котором персонаж Олега Табакова, добряк и меломан, искренно желающий не только перетянуть Фуртвенглера на "красную" сторону, но и спасти его, проигрывает американцу по всем статьям.

Но и сам американец проигрывает. Проигрывает дело, которое призван выиграть, проигрывает в наших глазах как человек и как представитель победившей стороны, якобы демократической, якобы гуманистической. Проигрывает в сравнении с теми, кого должен осудить. Проигрывает, как... Иуда в "Последнем искушении" Казандзакиса - Скорсезе, сколь бы праведен по масштабам иудейским ни был его гнев, ведь мы помним: "несть ни еллина, ни иудея". Несть ни хороших, ни плохих, есть слабые - ибо все мы, великие и малые - всего лишь люди, и, стало быть, попав в объятия дьявола, обречены (кому как не нам, россиянам, это в полной мере понимать!), есть потерявшие точку опоры, есть - среди людей искусства в особенности - горделивые, ради гордости своей порой идущие на сделку с совестью. Ради гордости и желания заниматься единственно возможным в жизни делом. И когда мы задумываемся о судьбе таких художников, как Фуртвенглер, Рифеншталь, Фадеев, Шолохов, то не можем же, в конце концов, не задать себе вопрос: а что делал бы ты сам, обладая талантом и живя в 30-е годы ХХ века в СССР или Германии (да только ли! Помните, у Пушкина: "Чёрт догадал меня родиться в России с умом и талантом"?)

Не торопитесь воскликнуть, мол, я бы ни за что!.. Не торопитесь и согласиться с пусть осторожным, но всё-таки обязательным для публичного и востребованного американского актёра высказыванием Харви Кейтела, опубликованным в интервью, данном им Н. Савоськиной: "Нельзя оправдать человека, работающего на жестокий режим. Но проблема намного шире - это вопрос о мужестве и боязни, о том, как унизительно и подавляюще может быть чувство страха; как оно заставляет человека отвернуться перед лицом массовых убийств... Все мы знаем разницу между геройством и подлостью - компромисса нет. Приходится делать выбор... Картина "Мнения сторон" о том, что в какой-то момент жизни тебя подталкивают, оказывают давление, физическое или эмоциональное - неважно. Нам брошен вызов. Сумеем ли мы найти мужество, рисковать жизнью, чтобы почувствовать себя героями, или спрячемся перед лицом опасности, или останемся жить в страхе?"

Выбор, действительно, делать приходится, но слишком уж разнятся условия, в которых подобный выбор делают, например, благополучный Гамсун или доведённый до края бездны Булгаков. И вряд ли Харви Кейтел, 62-летний американец польского происхождения этого не понимает.

Да, Фуртвенглер не был членом НСДАП, да, он, по-видимому, использовал политические рычаги в творческом противостоянии с соперниками Шёнбергом и Караяном ("кто без греха - пусть бросит в меня камень"), да, майор Арнольд открыл глаза психологически истязуемому дирижёру на то, чего тот не знал или не хотел знать, но вправе ли мы, малые, судить больших, тем более когда эти большие своим великим искусством взращивают наши души, даже по видимости служа дьяволу?

Иштван Сабо, великий художник, между прочим, живший и в тоталитарном государстве, долгое время так и поступал - судил. Судил и развенчивал (в "Полковнике Рёдле" и в "Мефисто") талантливо, даже гениально, как бы оправдывая исторически и художественно себя и свой народ, за себя и за народ отрекаясь "от старого мира". В "Мнениях сторон", откровенно варьирующих тематику "Мефисто", он уже не судит, он разбирается. И небеспристрастно, как можно было бы подумать, поверив его публичному высказыванию ("...кончилось время идеологий и пора разобраться в событиях того тоталитарного периода по-человечески"), ибо беспристрастность при оценке многочисленных и многосторонних истин невозможна, беспристрастность неизбежно кончается служением победителю. Сабо сочувствует. И именно это сочувствие сейчас, в этот миг, в этом тексте, да что там - и в исторической, человеческими судьбами одухотворённой перспективе - это сочувствие возводит "Мнение сторон" в область классического гуманистического искусства: "Так нам сочувствие даётся, / Как нам даётся благодать".

Что же касается эстетической стороны дела, то прежде всего стоит сказать: "Мнения сторон", лента, основанная на документальном материале и снятая по театральной пьесе, драматургически безупречна. Однако столь же безупречна она и кинематографически. Изобилие диалогов и крупных планов в бергмановском духе нисколько не снижает, напротив, удивительным образом от первой до последней минуты лишь нагнетает и нагнетает поистине хичкоковский саспенс, держа зрителя в неослабевающем интеллектуальном и душевном напряжении. Это интеллектуальное и душевное напряжение задаётся, помимо того, и противостоянием высокой трагической музыки Бетховена, Шуберта и Брукнера популярным песенкам 30-х - 40-х годов, запускаемым время от времени как бы для разрядки напряжения, но на самом деле для того, чтобы лишний раз подчеркнуть ничтожность судии, лишённого духовной культуры, в сравнении с судимым, таковой обладающим в полной мере; и прицельным живописным кадром, дающим намеренно контрастные друг другу панорамы одухотворенной первой мирной весною живой природы и полуразрушенных памятников архитектуры; и, наконец, потрясающим актёрским ансамблем, руководимым выдающимся кинорежиссёром, должно быть, с неменьшим искусством, чем фуртвенглеровский симфонический оркестр.

В этом ансамбле есть, разумеется, солисты - Харви Кейтель, сыгравший здесь, на мой взгляд, вторую, после Иуды у Скорсезе, поистине вдохновенную, поистине звёздную, главную свою роль, и Стеллан Скарсгаард, скупо, медленно и страшно обнаживший до самых тайных глубин душевную трагедию великого, но и избалованного славой артиста. Однако на их фоне ничуть не теряются ни Мориц Бляйбтрой и Биргит Минихмайр, отнюдь не наигрывающие, а естественно, как собственные судьбы, переживающие одновременно и радость победы, и проклятую необходимость исполнять долг, который уже не кажется им праведным, и счастье первой любви своих героев, и трагедию эпохи, ни тем более Олег Табаков, обладающий уникальной способностью наделить облик неизменно благодушного персонажа сколь угодно противоречивыми страстями и сколь угодно жёстким характером.

Рецензия: В. Распопин