ШТРАФБАТ

драма
Продолжительность: 525
Россия 2004
Режиссер: Николай Досталь
Продюсер: Владимир Досталь, Эрик Ваксберг
Сценарий: Эдуард Володарский
В ролях: Алексей Серебряков, Юрий Степанов, Александр Баширов, Роман Мадянов, Алексей Жарков, Андрей Смоляков, Дмитрий Назаров, Илья Коврижных, Полина Кутепова, Лев Борисов и др.
Музыка: Алексей Шелыгин
Оператор: Алексей Родионов

---

15.10.2004

Низкий поклон Николаю Досталю и Эдуарду Володарскому за лучший фильм о войне, лучший, вероятно, аж со времен картины "Они сражались за Родину" Сергея Бондарчука. Назвать "Штрафбат" шедевром значит ничего не сказать, ведь это не просто очередной сериал к юбилейной дате, это подлинный кинороман о человеческих судьбах и судьбе народа и страны. Кинороман, в котором ожило прошлое и живёт настоящее, поскольку и мы, и с нами страна, оказывается, ПОМНИМ, а раз так, то и продолжаем тех людей, их муки и радости, их страдания и надежды. Надежд всё меньше - с каждым днём, с каждым включением телевизора: мы так же гибнем зазря, безжалостно бросаемые в котёл нескончаемых войн, самими нами провоцируемых и развязываемых. С той печальной разницей, что эти войны ни справедливыми, ни тем более Отечественными и священными никак не назовёшь.

Чем отличается настоящее искусство от рядового текста? Тем, что говорит, рассказывая хоть про царя Гороха, о сегодняшнем, больше того - о завтрашнем, то есть о вечном. "Штрафбат" - не история, не прошедшее, это - мы, Господи! Страна вечных штрафников. "Вперёд идут штрафные батальоны", - писал Евтушенко. Именно ИДУТ. До сих пор.

Ладно, я вроде бы собирался говорить о фильме Н. Досталя. Вот коротко сюжетная основа. 1942 год. Майор Красной Армии попадает в плен, где его пытаются завербовать к власовцам. Вместе с другими советскими воинами он выбирает расстрел. Расстреливают пленные, согласившиеся стать предателями, то бишь освободителями России от красной чумы. Глубокой ночью израненный, но не убитый майор выбирается из братской могилы и добирается до леса, где встречает несколько человек из разбитых частей Красной Армии. Возвратившись вместе с ними к своим, герой, естественно, становится жертвой недремлющего НКВД. Дела наши на фронте, однако, настолько плохи, что в расход красного командира не пускают, а дают возможность искупить "вину" кровью, назначая комбатом штрафников, набранных как из политических, так и из уголовников. Дальнейшее - история подвигов и гибели батальона, в которой есть место и комическим, и драматическим, и лирическим событиям, как оно и бывает в настоящем искусстве и реальной жизни.

Поэтому 11-серийный фильм смотрится на одном дыхании, поэтому, кажется, смотрел бы ещё 11 или сколько угодно серий. Но одиннадцати достаточно. Их, серий, в которых кинороман развивается, течёт, как река, в общем-то десять. Последняя - резкий, ожидаемый, конечно, но оттого не менее неожиданный, воистину апокалиптический эпилог, жуткая иллюстрация к пушкинскому: "О, поле, поле, кто тебя..."

Насыщенный событийный ряд, позволяющий смотреть трагедию как авантюрное кино, тем не менее в фильме Досталя - Володарского не главное. Главное - судьбы, характеры. Их, судеб и характеров, не счесть. Это и центральный персонаж, которому предстоит слишком многое понять и переоценить в себе, людях, политике и судьбе (А. Серебряков), и пахан Глымов (Ю. Степанов), воистину вочеловечивающийся на наших глазах, и вроде бы всегда и везде остающийся самим собой вор и шулер (А. Баширов), так сказать, Тёркин с зоны, не дрогнув выдерживающий, однако, все испытания, все мыслимые и немыслимые страсти, и еврейский юноша Савелий, попавший в штрафбат за избиение лейтенанта-антисемита, и сам этот молодой лейтенант, тоже своего рода Тёркин, но, что называется, не из народной гущи, весельчак и бабник, рубаха-парень, и юная медсестра, полюбившая обречённого на убой штрафника, и генерал (А. Жарков), сочувствующий героическому батальону, но вынужденный гнать и гнать его на верную смерть, потому что людей не хватает, враг наседает, а к погонам прицеливается мордатый энкаведешник, только и ждущий генеральской слабины, осечки, проявления человечности, и батюшка, прибившийся к батальону в отвоеванном городке да, засучив рясу, провоеваший, меся грязь и утешая сердца оборванной паствы молитвами пополам с романсами, с батальоном до полной его гибели...

И это только основные персонажи картины. А сколько в ней характеров эпизодических, но не менее ярких, едва намеченных, но характерных! Здесь и вечные спорщики: троцкист и большевик, одинаково мотающие "срока огромные", однако не устающие безнадежно доказывать друг другу собственную правоту, и уголовники - герои и трусы, те, кто получил заряд свинца в грудь, и те, кто - в спину, и расстрелянные командованием за трусость, и казнённые своими - за подлость. И все эти люди - живые, каждый сыгран так точно, так сильно, так правдиво, что на протяжении всех девяти с половиной часов, отсмотренных без рекламных вставок и перерывов "до завтра" или "до понедельника", ты и сам живёшь среди них, с ними, ради них и общего дела.

Каждый сыгран... Но все мы прекрасно знаем, как снимается кино, знаем, что самый гениальный актёр в кино - винтик, кубик в головоломке, задуманной режиссёром, ему одному понятной. И значит, сколь бы хорошо ни играли актёры, сколь бы изобретательно ни снимал оператор, изыскивая технические возможности в привычном для нас отсутствии финансов, сколь бы ни были талантливы композитор, художник, сколь бы ни были понимающи, щедры, изворотливы продюсеры, профессиональны в своём деле монтажёры, даже больше того - сколь бы ни была ярка драматургия картины, - всё и всегда зависит только от одного человека. Только он, режиссёр, АВТОР, способен сделать из сценария картину, проиграть с каждым из исполнителей их роли, увидеть и услышать происходящее на натуре или в интерьере, или даже не происходящее, а только замышляемое так, как это увидит зритель на экране. Иными словами - решить задачу. И не упустить сверхзадачу, каковая, я думаю, заключается в уже процитированной строке Евгения Евтушенко: "Вперёд ИДУТ штрафные батальоны".

Николаю Досталю в "Штрафбате" удалось всё. Фильм, в котором персонажи живут и говорят каждый на своём языке (впервые вижу картину, где брань и даже мат не только естественны, но художественно необходимы), так как это бывает в жизни и должно быть в настоящем искусстве, фильм, персонажи которого не просто живут и умирают, но СТАНОВЯТСЯ героями, вочеловечиваются, жертвуют собой, и отнюдь не потому только, что "шаг назад - расстрел", переходят с экрана в нас, в нашу память, и погибшие ЖИВУТ С НАМИ, - такой фильм, пусть и не лишённый некоторых шероховатостей, пусть чуть-чуть и отдающий приключениями графа Монте-Кристо (но всё это не более чем незначительные мелочи), такой текст просто не может уже после первой официальной демонстрации на ТВ не стать классикой. Тем более, что батальоны идут, продолжают идти уже шесть десятилетий. И несть конца ни им, ни их походу.

В. Распопин

2. СДЕЛАЙТЕ НАМ КРАСИВО...

Эти заметки - сугубо субъективные. Ни знатоком войны, ни знатоком кино я себя отнюдь не считаю. Но некоторые ощущения по поводу сериала всё-таки возникают...

Хороший фильм "Штрафбат"? Да хороший, всё там есть. И замечательные актёры, и трагедия, и эффектные батальные сцены, и юмор, наплывы воспоминаний, и запоминающиеся характеры, и тема, и идея, и вашим, и нашим... И ещё одно есть - не всегда уловимый глянцевый отблеск. "Война ж - совсем не фейерверк, а просто грязная работа" - строки поэта, знавшего войну такой, какой она была на самом деле. И эти строчки, и ранние повести Ю. Бондарева (в том числе "Батальоны просят огня", явно давшая основу последней серии "Штрафбата"), и абсолютно честные фильмы про войну, вроде "Иди и смотри" - всё это, с учётом проявившейся в годы перестройки действительной литературы о Войне, о правде, задают тональность, которую нарушать нельзя. Не "почему-то", не "а если я так вижу?", не "время меняется!" Есть в этой жизни вещи, которые нельзя просто потому, что нельзя. Как нельзя читать чужие письма. Как нельзя предавать. Нельзя лакировать войну. Особенно - ту войну. Именно потому, что она уже и так далеко, что никто о ней не расскажет столь же реально, как об афганской или чеченской, и всё ещё так близко, потому что она - наша, русская, советская, не Вторая мировая, а Отечественная.

Про эту войну - либо правда, либо помолчим. Правда - дело тоже неоднозначное. И поэтические "Летят журавли", и жесточайший "Иди и смотри", и весёлый "Небесный тихоход" этой правдой обладали. Именно потому, что на чужую не претендовали. Не пыталась лента "Женя, Женечка и Катюша" выйти на уровень трагедии. Не старались веселить создатели "Живых и мертвых". Каждому своё. И когда мы смотрим романтически-наивный "Подвиг разведчика", мы легко включаемся в его правду, с выспренними фразами и нелепыми паролями про славянский шкаф, с подкрашенными губками героев и глупейшими немцами. Но эта правда - есть, она органична именно для этого фильма.

В "Штрафбате" правд как минимум несколько (а значит - ни одной, пусть это и спорно звучит). Есть имитация военной реальности. Помятая форма, отсутствие погон у штрафников, синие фуражки НКВД и заградотряды, обращение "гражданин майор" и присутствие в штрафбате и уголовников, и политических, и разжалованных. Всё вроде как было, и один из обманов фильма - создание как бы реалистического жанра. "Это так и было", - говорят авторы. Так, да не так. (Ещё раз подчеркну - я не историк, у меня нет опыта войны, всё это субъективно!) Не разбрасывают картинно ящики из-под снарядов по брустверу - либо увезут в тыл, либо сожгут в костре, в печке. Не будет "прибившийся" (!) батюшка вещать в рясе в воинской части, пусть и штрафной, никакой Харченко минуты этой вольнице не даст. Я могу поверить эпизоду из ранних повестей Бондарева о том, как особист заставляет лейтенанта дважды проползать через простреливаемую зону, чтобы сверить номер табельного пистолета. Но такой политической безмятежности НКВД - не верю! "Восхитительно" выглядит свежевыбритый подбородок пленного власовца после суток пребывания в тайнике и ещё суток под арестом. (Сразу вспоминаются голливудские супермены, которые после драки один против семерых с кувырками, падениями, ползанием головой по земле встают с непотревоженной причёской.) Сильно сомневаюсь, что именно штрафников отправляли на "зачистку" освобождённого города, где есть мирные жители. Даже очень соцреалистическая книга "Вечный зов" честнее в описании того, кем на самом деле были штрафники, в том числе по отношению к "своим". Своих для них, по крайне мере для уголовников, не было.

Если ключом к восприятию сериала считать финал - с уничтоженным батальоном, с видением Богородицы, с двумя фигурами на фоне трупов - священника и Твердохлебова, с хоралом и мартирологом в титрах, перечисляющих все штрафные батальоны и роты Великой Отечественной - тогда можно считать, что жанр фильма не выдержан, первые серии его отчетливо настраивают на реалистическую драму, а оказывается - это романтическая мелодрама. Именно мелодрама, многие её признаки присутствуют в "Штрафбате". Так что правда жанра тоже разрушается авторами.

Да и с правдой характеров проблемы. Они либо не меняются, остаются теми же в меняющейся ситуации, и в первую очередь Твердохлебов. И в немецком плену, и на передовой, и в камере НКВД, и за столом у чуткого и доброго генерала, прихлёбывающего чаёк, - везде его неистовый взгляд неизменен. (В другом фильме о войне, "Щит и меч", через все 4 серии проходит один кадр: Любшин-Вайс смотрит на камеру. Меняются фуражки, погоны на его плечах, фон за ним, меняется то, на что смотрит герой, а он сам вроде бы и не меняется. Но по мере развития истории в глазах Любшина неуловимо, но совершенно явственно нарастает боль, тяжесть, невероятная усталость от той ноши, которую он несёт. Как это сделано - загадка, но совершенно не меняющийся внешне кадр меняется в контексте фильма. А Твердохлебов - просто одинаков...) Либо характеры меняются, но уж так чудесно, словно фея волшебной палочкой взмахнула. Не может один и тот же человек (я имею в виду "пахана" Глымова) хладнокровно, не затрачиваясь ни капельки душой, резать по нескольку человек в день, как в его воспоминаниях, и глубокомысленно, с позиций гуманистического патриотизма, философски размышлять о Родине, Человеке, Добре. Это два разных человека. "Паханами", вождями преступности, видимо, становятся самые хищные, безжалостные и, конечно, умные. Но не самые добрые - это точно. (Сам ещё не сидел, это тоже умозрительное представление, но всё же пока считаю, что интеллигентные воры в законе, вроде героя Абдулова в сериале "Next", встречаются именно в ироничных текстах. В жизни - вряд ли. Или всё-таки "Штрафбат" - не жизнь?..)

"Что же, так не могло быть?!" - вправе запротестовать поклонники фильма. Разве не может человек переродиться в испытаниях, разве не может переоценить свою жизнь и жизнь страны? Да может! Но в искусстве есть понятие "что происходит" - развивается сюжет, меняются отношения, ситуации... и есть понятие "как происходит". И именно от "как" зависит такое явление, как талант, Искусство. Всё, о чём говорят авторы "Штрафбата", могло быть. Но - не совсем так...

Так есть ли правда в "Штрафбате"? Если и есть, то это правда глянцевой страницы журнала. Знаете, есть такая раздражающая форма полиграфии, когда поверх красивой фотографии идёт текст, да ещё не очень контрастного цвета. И фотографией не полюбуешься - буковки мешают, и текст не прочтёшь. Но - красиво! И вот эта красивость глянцевого журнала "про войнушку" свойственна, на мой взгляд, "Штрафбату".

Почему я так завёлся, ведь сегодня такого псевдо, квази - полным-полно везде? Может быть, именно потому, что этот глянец в сериале не на поверхности, он только иногда отблескивает, и может создаться ощущение, что это именно так, как и было - благородные Робин-Гуды из лагерей, добрые немцы, с которыми хочется не воевать, а распить бутылочку ничейного рома, глупые, как фашисты в фильмах 40-х годов, НКВД-шники, чуткие генералы, которые за штрафбатовцев переживают больше, чем за "нормальных" солдат. Какая-то не очень страшная это вещь - война, войнушка, несмотря на картинно разбросанные трупы по полю...

И есть в фильме момент, который всё-таки "продаёт" неорганичность, фальшь всего сериала. Это хроникальные кадры в заставке: мокрых, грязных наших солдат берут в плен сытые, механизированные фашисты, бредущие колонны пленных, наших, и взгляд солдата в камеру... Вот там Правда, тяжёлая, горькая, страшная. И не надо её подкрашивать.

Александр Зубов

Рецензия: