ТЕЛЕЦ

Философская биографическая драма
Продолжительность: 96
Россия 2000
Режиссер: А. Сокуров
Продюсер: В. Сергеев, В. Персов
Сценарий: Ю. Арабов
В ролях: Л. Мозговой, М. Кузнецова, С. Ражук, Н. Никуленко, С. Пасикян
Музыка: А. Сигле (на темы С.В. Рахманинова)
Оператор: А. Сокуров

---

25.07.2002

21 января 2002 г., в очередную годовщину смерти В.И. Ленина, по РТР был показан новый фильм Александра Сокурова, посвященный последним месяцам жизни 'вождя мирового пролетариата'. Собственно, в картине отражен не самый последний период, а несколько летних дней 1922 года, когда Ленин оправлялся после тяжелого инсульта. Он еще сможет на некоторое время восстановиться, продиктовать 'Последние письма' ЦК, даже съездить в Кремль, но...

Вот об этом 'но' - фильм Сокурова. И не только об этом. 'Телец' - вообще НО, в том числе и нонсенс, сколько бы ни старались нынче 'все и всяческие' ниспровергатели.

Итак, разбитый физически, интеллектуально и духовно сильный человек. Дикое запустение в Горках, кошмарная и подлая обслуга, склочные старые лахудры - Надежда Крупская и Мария Ульянова, хитрый и представляющийся туповатым, как навозный жук, Сталин, приезжающий посетить Ильича и подарить ему трость от ЦК, отключенные телефоны, злобный жлоб - телохранитель из латышских стрелков (похоже, тот самый Василий, что обожает и грудью закрывает вождя в классических роммовских лентах), запуганный и сам себя запугивающий врач из немцев, косящий под уездного фельдшера, обложенное тучами небо, море травы, одинокий и холодный, полупустой и полуживой экспроприированный особняк в Горках. 'Экспро... как?' - спросит за обедом Ильич у женщин. И сестра ответит ему, глупо хихикая: 'Ворованный, Володя!'

И вождь, кое-как поднявшись из кресла, забыв, что только что собирался просить у ЦК яда, потому что, ведь расстреливатель, который не может больше расстреливать, должен сам застрелиться, вспомнит, что он - революционер, и начнет разносить вдребезги подаренной Сталиным палкой стол, рояль, все вокруг, пока его, как санитары психа, не скрутят домашние и охранники. А потом будут мыть в ванне, голого, жалкого, бессильного...

А еще спрашивать: 'Володя, а ты подумал о нас: как мы будем жить (читай - будем ли вообще), когда ты уйдешь?' И Володя, что-то сообразив и хитро - по-ленински! - прищурившись, ничего не ответит...

Фильм Сокурова по-своему гениален и, безусловно, программен. Он, как бы имитируя поздние и долго скрываемые фотодокументы, последовательно развенчивает все и всяческие мифологемы: Ленин и дети (полумертвый вождь по совету жены протягивает конфетку юноше-ходоку и тут же сам ее съедает с видимым удвольствием), Ленин и Крупская (о, как же он ее ненавидит, старую, грязную, толстую, пучеглазую, оборванную, давным-давно к постели не способную, да еще и переживущую его, да еще вот прямо сейчас, когда он на глазах у мира и у себя самого разваливается, топчущуюся рядом, услуживающую, ДЕЕСПОСОБНУЮ!..), Ленин и сестра (кажется, полусумасшедшая, безобразно и одновременно плотоядно хихикающая при виде любого мужика, особенно - Сталина), Ленин и телохранители (уставшие до безумия и ненавидящие эту развалину, и не могущие сейчас - теперь - пока 'сделать ноги' и пристроиться к тому, кто заменит), Ленин и ЦК (Ильич спрашивает у Крупской про Сталина: как его фамилия? а какой он национальности? не еврей? - жалко, с евреями всегда можно договориться!..)

Сокуров развенчивает и последнюю мифологему: не может, не сможет эта развалина восстановиться, читай - написать свои 'Последние письма'. Значит, это сделал кто-то другой? Кто: Крупская или Маша?.. Нет ответа, конечно.

И еще об одном НО... Люди старшего поколения помнят иного Ленина. Любят - ненавидят? Это сейчас не вопрос. Проблема в том, что нынешние дети ТОГО Ленина не знают. И, не умея еще толком читать и смотреть, видя лишь поверхностно, вряд ли поверят в то, что этот полутруп был когда-то пусть злым, но гением, вождем... (Замечу в скобках, что в предыдущем фильме Сокурова 'Молох' германский фюрер подан именно как вождь, пусть и бесноватый.) Но ведь сколько бы ни развенчивали мы эту фигуру, она безусловно из той когорты, о которой Пушкин писал Вяземскому: 'Врете, сволочи! Он и мал и мерзок. Но не так, как мы, а по-своему!'

Теперь о том, почему в начале назвал фильм гениальным. Придется повторить прописную истину: в искусстве главное не ЧТО, а КАК. Сделан сокуровский фильм так, что отсылает культурного зрителя по многим известным адресам. По мнению доктора филологических наук, профессора русской литературы Т.И. Печерской, Сокуров в целом следует толстовской повести 'Смерть Ивана Ильича', цитируя ее не только по частностям, как то сделали бы постмодернисты, но прежде всего следуя основным идеям, из которых выделяется главным образом физиологический ужас конца, испытываемый героем, с одновременным озаряющим и ужасающим, поистине сверхчеловеческим предсмертным проникновением его в суть всех окружающих. Мне в эпизоде сна, в котором Ленин встречается с матерью, почудилась отсылка к 'Гамлету', особенно если учесть постоянно преследующий героя запах гнили ('Подгнило что-то в датском королевстве!'). Другие рецензенты безусловно найдут и другие отсылки. Но главное все же не в этом. Главное в том, что мучается сокуровский Ленин, может быть, не столько даже от того, что умирает, но от БЕССИЛИЯ перед равнодушной... О, нет, перед отторгающей его, освобождающейся от него природой, жизнью, которую он презирал и уничтожал всю свою сознательную жизнь. Он не теперь стал мертвяком, он всегда им был, и вот теперь все остается - а он уходит. И навсегда, насовсем - он же атеист! И ничего, в сущности, по большому счету, в космическом смысле нет у него ни за спиной, ни впереди. Пустота. А вокруг него весь фильм - цвет сгущающейся бури, звуки тишины и просвисты ветра, под ним - какие-то сумасшедшие, тропические почти травы, над ним - тучи, тучи и холодное хмурое небо. И лишь в финальном эпизоде, когда он в последний раз закрывает глаза, небо просветляется, раздаются голоса живых божьих тварей - лесных пичуг, и под их пение разглаживается гримаса паралича, складка идиотизма, и Божья тварь - человек - обретает посмертное успокоение и просветление. Освободился сам и освободил от себя...

Так, как у Сокурова, в действительности не было, НО так, только так по законам его искусства и по законам его созидающей ненависти ДОЛЖНО было быть. А мы вольны верить историкам или художникам - каждый по своей совести.

Рецензия: Виктор Распопин