БЛАГОСЛОВИТЕ ЖЕНЩИНУ

мелодрама
Продолжительность: 110
Россия 2003
Режиссер: Станислав Говорухин
Продюсер: Екатерина Маскина
Сценарий: Владимир Валуцкий (по повести И. Грековой "Хозяйка гостиницы"
В ролях: Светлана Ходченкова, Александр Балуев, Инна Чурикова, Ирина Купченко, Ольга Березкина, Александр Михайлов, Станислав Говорухин и др.
Музыка: Евгений Дога
Оператор: Ломер Авхледиани

---

06.10.2003

Новая картина Станислава Говорухина снята по знаменитой некогда повести Ирины Грековой "Хозяйка гостиницы". Проза Грековой, совершенно женская и совершенно советская, несмотря на некоторое диссидентство автора (но быть даже законченным диссидентом еще вовсе не значит не быть советским писателем), ныне несколько утратила популярность. Никак не буду комментировать сего очевидного факта, скажу лишь, что обращение Говорухина к этой повести представляется для меня достаточно логичным, поскольку, во-первых, Станислав Сергеевич вообще склонен к мелодраме, во-вторых, творческое его кредо - тот же, в сущности, соцреализм с некоторым уклоном влево. Режиссер он великолепный, но не ровный, то есть может снять "Место встречи...", а может и "Ворошиловского стрелка".

К какой категории относится его новая работа? По-моему, к последней. "Благословите женщину" - фильм, чрезвычайно фрагментарно рассказывающий о тридцатилетней судьбе простой советской женщины, страдает, с одной стороны, откровенными пейзажно-портретными длиннотами, с другой - напротив, скороговоркой (причем именно там, где, по логике, необходима обстоятельность, а то и известная публицистичность).

Сюжет прост и хорошо известен, потому что неоднократно встречался в советском кинематографе от "Евдокии" до "Москвы...", той, что слезам не верит (а в финале картины есть нечто общее с авербаховским "Монологом"). Светловолосая южанка, этакая дебелая русская красавица, проживающая с матушкой и младшими братьями-сестрами на берегу Черного моря, встречает в один прекрасный день 1935 года на берегу тертого красного командира, испытывает нечто вроде удара молнии, скоропалительно выходит за него, сумрачного, вдвое ее старшего и как бы постоянно готовящегося к чему-то ужасному, и получает взамен скучной, но более-менее сносной приморской жизни в объятиях замечательной матушки, судьбу офицерши, а лучше бы сказать - солдатки, поскольку и советский офицер 30-х гг. невысокого ранга не более чем солдат, и характер самой героини из тех, что "коня на скаку" и "в горящую избу", затем, пережив множество утрат, вдовствует вплоть до не очень логичного нового романа, призванного, по всей видимости, достойно завершить жизнь хорошего человека, так сказать, утишить страдания русской женщины (что само по себе в принципе невозможно - женщина-то русская, да порядочная, да еще и жить ей выпало в середине ХХ века).

По мысли режиссера (она читается совершенно однозначно), суть его героини - в любви. Не в страдании даже, поскольку такая героиня, если бы и не выпали на ее долю всенародные страдания, все равно прожила бы свою жизнь в преданной, то бишь страдательной, жертвенной любви. Она и любит своего неласкового, молчаливого мужа, который на все ее попытки движений влево-вправо коротко отрезает: "Я сказал". То есть твое дело мужа любить, а не... (учиться, например, творчески трудиться или хоть воспитывать детей).

О том, что и муж, оказывается, тоже любит ее, я лично узнал из печати, поспешившей назвать фильм Говорухина чуть ли не новым словом в кинематографе и уж во всяком случае надеждой нашего кино. Широкий же, особенно молодой, неопытный зритель узнаёт об этом лишь из эпизода гибели героя, когда его, пережившего войну, плен и послевоенные издевательства вышестоящих командиров, чья судьба сложилась легче, везут в операционную. В свойственной ему манере герой, предчувствуя смерть, выдавливает из себя: "Люблю тебя".

Но не только же героиня белит избы, слушается, любит и кормит мужа? Не только. Еще она - настоящая по внешнему облику и мысли режиссера Русская Женщина (оба слова во всех случаях с большой буквы) - любит детей. Которых "грозный муж" иметь ей не дозволяет: я, мол, солдат, какие тут пеленки... Посему героине приходится любить детей чужих. Сперва неприбранного собственной легкого поведения мамашей сына мужа от первого брака, покуда отец, ожидающий войны, не сдает пацаненка в детдом; потом - детей своей подруги, фронтовой докторши, прижившей детушек от случайных, назовем это так, любовей. Нет, докторша - вовсе не то, что вы подумали. В сущности, она тоже славная, тоже несчастная русская женщина. Но другая - не с большой буквы. Ей режиссер Говорухин сочувствует, однако не любуется, хоть и раздевает по пояс, как и главную героиню, ту, которой все два часа именно любуется. Ну, нравится Станиславу Сергеевичу эта юная женщина, ни на морщинку не постаревшая за те 30 лет, что ей пришлось прожить на экране. Да каких 30 лет!..

Тут-то вот и загвоздка. Говорухин снимал мелодраму о национальной трагедии, ибо тридцатилетие, обнимающее тридцатые-сороковые, - трагедия, никаким шекспирам и в кошмарах не снившаяся. Зачем мелодраму, почему мелодраму, ведь уж кому-кому, а Станиславу Сергеевичу об истинной сущности эпохи известно не понаслышке, да и эпизод, припасенный им лично для себя, подлинно трагичен? Отчего же судьба командира-красноармейца, сыгранного (и при всей скупости метража очень точно) Говорухиным, трагична, а судьба женщины, вытянувшей на плечах и мужа, и мужика вообще, и всю страну - мелодраматична? Потому что жизнь, несмотря ни на что, прекрасна? Потому что таковой должна быть? Потому что обрыдла чернуха? А мелобормотуха не обрыдла?

Нет, потому что именно истинная-то трагедия - надсадная, ни для кого больше невыносимая, непереносная доля советской женщины (той, что с большой буквы), трагедия-то и спрятана тщательно от глаз зрительских - за кадр, в подтекст. Видим, как героиня избу белит, а о том, как из оккупации выбирается, о том, как через всю страну, битая в очередях, трижды обворованная, оборванная и оголодавшая, чужих детей в теплушках перевозит, чтоб спасти их, выкормить, оздоровить хоть как-нибудь у моря, там, где родилась сама, - о том лишь догадываемся. МЫ догадываемся, те, кто сам хватил строительства коммунизма, или чьи родители хватили. Мы - да, догадываемся. А они, наши дети-внуки, а говорухинские, стало быть, правнуки, воспитанные уж даже и не на "Двух капитанах", а на "Терминаторах"?..

То, что смотрелось естественно в меньшовской по-голливудски сентиментальной истории ("Москва слезам не верит"), обымающей 60-е - 70-е, когда уже не только Москва, но и вообще никто ни в какие светлые идеалы комбудущего не верил, в говорухинской истории смотрится надуманно. Не все, конечно. Главная линия. И - соответственно - ее исполнительница, слишком уж - до степени a-la russ - русская, слишком - и не только в "ню" - дебелая, до сусальности жертвенная. Не будем, впрочем, слишком придирчивы: роль эта для Светланы Ходченковой в кино, насколько мне известно, дебютная, вполне может быть, что актриса еще, так сказать, разыграется - глаза у нее, во всяком случае, говорящие.

Чрезвычайно хороши, правдивы, убедительны в фильме линии побочные: история матери героини, фигуры естественной и по-настоящему страдательной, светлой и несгибаемой (прекрасная работа Ирины Купченко), и некой народной актрисы, в столицах и на экранах свое отблиставшей и доживающей остаток жизни в приживалках сперва у матери героини, а потом у нее самой. В этом трагикомическом образе, как по нотам разыгранном великой Инной Чуриковой, насколько можно думать, переплетаются черты разных наших старых звезд, от Раневской до Ладыниной, бывших одновременно светскими львицами и простыми российскими бабами, теми, вот, что как раз и "коня на скаку", и "в горящую избу". Вне завимости от судьбы, национальности и личного темперамента.

К сожалению, актеры сильного пола названным актрисам весьма и весьма уступают. Балуев, в общем-то с ролью справившийся, за весь фильм, однако, почти не разжимает навек скованных челюстей: от первого явления в галифе на морском песочке (не сошел ли он в пространство нашего фильма прямиком из "Сорок первого" Чухрая-старшего?) и до отъезда на каталке в смертную палату, что уводит подтекстом данную трагедию в область как бы не патологии. Михайлов, с ролью, по-моему, не справившийся, вообще в картине скорее представительствует обворожительно улыбаясь, как Дед Мороз-волшебник, а не живет (оживает вопреки судьбе и летам) трудной поздней любовью, поразившей пожилого, обремененного семьей, личной и служебной ответственностью военного инженера из закрытого предприятия. Пожалуй (если не считать, конечно, совершенно замечательного пацаненка, как бы перешедшего в картину Говорухина непосредственно из "Вора" Чухрая-младшего (а забавное было бы название для этой статьи, а, читатель: "Говорухин от Чухрая до Чухрая"?), и уже названного выше самого Станислава Сергеевича), только Максиму Галкину удался его крохотный эпизод, в котором он замечательно пародирует и отечественные немые мелодрамы начала прошлого века, и пародию на них - михалковскую "Рабу любви", конкретно - Евгения Стеблова.

Похоже на то, что опытнейший и безусловно замечательный советский кинорежиссер Станислав Сергеевич Говорухин попал в капкан извечной проблемы для советской (да и русской вообще) культуры. Проблема эта (соцзаказ) формулируется как общественная необходимость создания "инженерами человеческих душ" (с кем вы, мастера культуры?) положительного героя в мире, где человеческое (в смысле гуманистическое) априори маловероятно. Речь, замечу, о герое-мужчине, поскольку создавать положительных героинь мастеров культуры вожди как-то не призывали, то ли с детства помня не раз уж цитированные здесь некрасовские строчки, то ли подсознательно побаиваясь возможного (и таки случившегося) "Матренина двора". Да и вообще, кто истинный положительный герой русской жизни - ясно любому человеку, читавшему Пушкина и Достоевского.

Так зачем было - вот вопрос! - Станиславу Говорухину, человеку начитанному и художнику опытному, изображать ее, положительную героиню, еще более положительной, нежели она всегда была и есть на самом деле (среди моих знакомых - и страшего поколения, и ровесниц - все как раз такие и есть - "коня на скаку" и "в горящую избу", да ведь и какими же им быть - при таких-то нашенских мужиках!..), то бишь мелодраматически, сусально положительной?

За что ж в таком случае - помимо того, что упрятано в подтекст - благословлять ЭТУ (такую) женщину?

Жаль. Так ждалось от Станислава Сергеевича, так хотелось не "Ворошиловского стрелка", а "Места встречи...". Но в этом случае, увы, ничего уже изменить нельзя.

Постскриптум. Дорогой читатель, не обращай внимания на вышеизложенное, не читай, пока не посмотришь картину. Она безусловно хорошая, мастерская, добросердечная. Только вот мне не понравилась. Но это же не значит, что она не понравится тебе.

Рецензия: В. Распопин