БЕСЫ (НИКОЛАЙ СТАВРОГИН)

Драма
Продолжительность: 144
Россия 1992
Режиссер: И. Таланкин, Д. Таланкин
Продюсер:
Сценарий: И. Таланкин, Д. Таланкин
В ролях: А. Руденский, П. Юрченков, С. Гармаш, Д. Певцов, А. Джигарханян, А. Демидова, В. Тихонов, О. Кабо, Ф. Бондарчук
Музыка: М.И. Глинка, П.И. Чайковский
Оператор: С. Тараскин

---

25.07.2002

Достоевский нашими кинематографистами экранизирован почти весь. И почти весь - неуспешно. Хорошие фильмы можно пересчитать по пальцам: 'Скверный анекдот' Алова и Наумова, 'Идиот' (по первой части романа) И. Пырьева, а также, пожалуй, телеэкранизации 'Вечного мужа' и раннего рассказа 'Чужая жена и муж под кроватью'. Кулиджановская версия 'Преступления и наказания' и пырьевская - 'Братьев Карамазовых', безусловно, не лишены частных удач, но в целом более длинны, нежели талантливы. О совсем ранних, насквозь совковых киноверсиях 'Кроткой', 'Дядюшкиного сна', 'Бедных людей' и 'Белых ночей' говорить, кажется, не приходится вообще.

'Бесы' по причинам идеологическим, само собой разумеется, в советском кинематографе экранизированы быть не могли. Фильм сняли уже не советские, а российские режиссеры средней руки Таланкины ('Чайковский', 'Отец Сергий') в 1992 году. Каким он получился? А каким он мог получиться, 144-минутный фильм по более чем 600-страничному, сложнейшему идеологически, самому 'растрепанному' роману Достоевского?

Таланкины избрали принцип театральной постановки - 'сцены из романа'. Они изрядно его обкорнали, вывели в заглавные персонажи Ставрогина и даже дали картине двойное название, подчеркнув в подзаголовке 'по мотивам романа'. А что это значит - по мотивам? Это, как правило, означает, что экранизация делается не для всех зрителей, а для тех, кто читал книгу. Прочим смотреть, конечно, не возбраняется, но, скорее всего, они половины не поймут. Так оно происходит и в данном случае. За что борются губернские революционеры: за подпольную типографию или за нескольких роковых по-лермонтовски красоток? Кто в фильме бесы? И почему все эти слабые, запутавшиеся в идеологических, религиозных и насквозь литературных противоречиях, а пуще в собственных гордынях ЛЮДИ называются бесами? Кто бес? Шатов-Гармаш, вечный студент с больной совестью и проснувшимся геном чести? Кириллов-Певцов, спортсмен и жизнелюбец? Федька-Каторжник (Ф. Бондарчук), киллер 1860-х в красной рубахе и плисовых шароварах? Лебядкин-Джигарханян, мелкий вымогатель и крупный пьяница? Ставрогин-Руденский, наконец, обычный маленький такой печорин, приевшийся уже российской образованной публике, как в целом приелся романтизм, сметенный идеологическим ураганом чернышевского 'Современника'? Один в фильме бес - Верховенский-Юрченков. Во всяком случае, ему веришь - что бес. Он и провоцирует, и пужает, и подличает, и толкает на убийство, и сам убивает - и все с улыбочкой. А как же - ему все это ничего не стоит, его все это забавляет. Он же ни во что не верит: ни в Бога, ни в коммунизм, ни в любовь, ни в отечество, ни в ту самую 'почву', о которой так радел Достоевский, сочиняя в числе прочего и этот роман.

Впрочем, может, все это именно так и задумывалось авторами ленты, может, они так отреагировали на 'революцию' 1991 г. и грядущую вакханалию. А кто тогда Верховенский? Горбачев? Ельцин? Одно несомненно - беда! И опять на нашей почве.

'Почвенничество' - это, грубо говоря, врастание интеллигенции в народ. Бесы у Достоевского - это и измельчавшие дворяне, и разночинцы, и интеллигенты, от народа оторвавшиеся. Не убивец Федька-Каторжник кружит Россию в бесовском хороводе, все они - студенты и князья, пьянь-дьячки и купцы, журналисты и философы, славянофилы и западники, революционеры и консерваторы, все персонажи романа - бесы. И покуда люди, человеки (!) не поймут, что без земли, народа, ПОЧВЫ они никогда не вырвутся из бесовского хоровода, дотоль не будет им ни любви, ни покоя, ни веры, ни смысла в жизни.

Роман-то вот как раз об этом (как и вообще обо всем российском мироздании, его космосе и хаосе, но потребовались бы тома рецензий или тонны пленки, чтобы хотя отчасти разобраться в тонкостях его проблематики), помимо того, конечно, что формально Достоевский художественно перерабатывал реальное судебное дело террористической группы 'Народная расправа', возглавляемой этаким маленьким Наполеоном российской революционно-анархической реальности С.Г. Нечаевым. Согласно нечаевскому 'Катехизису революционера', группа приговорила к смерти одного из своих членов и уничтожила его. За что? А просто так - чтобы повязать друг друга пролитой кровью.

Все это в фильме Таланкиных вроде бы есть, но, кажется, больше там юродства и плоти. В самом прямом смысле. Похотливо хихикающие красотки, многократно посылающий прихожан 'в жопу' народный знахарь (ну мог ли это написать Достоевский?!.), жадно целуемые Руденским нагие (и очень, ну оч-чень красивые!) груди Ольги Кабо, сеанс бодибилдинга, проводимый в финале ленты на наших глазах Певцовым, избиение Верховенского Федькой-Каторжником в стиле сегодняшних братков, сентиментальнейшее смакование кр-расиво умирающей Лизы... В общем, кино!

И сказать, что кино плохое - не могу. Кино неплохое. Но... кино. По Достоевскому. Про анархистов. Тетки красивые. Мужики пьют и деньгами сорят. Дерутся кайфово. Зачем-то в конце все друг друга поубивали и сами поубивались. А очкастый сел в поезд и уехал в Женеву.

А знаете, новоявленные господа россияне, нам ведь с вами, похоже, легче живется, чем героям Достоевского. Мы, во-первых, не то что выросли, но и родились уже без этого болезненного члена, или гена - чести, а во-вторых, мы, кажется, начинаем искать веру, в то время, как они ее теряли. Так что, может, надежда есть: с верой приходит совесть, а вслед за ней - и честь.

Примечание. Кассета с записью фильма имеется в фонде гимназической библиотеки.

Рецензия: Виктор Распопин