ТРИ ИСТОРИИ

трагикомедия
Продолжительность: 109
Россия - Украина 1997
Режиссер: Кира Муратова
Продюсер: Игорь Толстунов
Сценарий: Игорь Божко, Рената Литвинова, Вера Сторожевая
В ролях: Сергей Маковецкий, Рената Литвинова, Олег Табаков, Леонид Кушнир, Жан Даниэль, Сергей Четвертков, Иван Охлобыстин, Лиля Мурлыкина, Алексей Шевченков, Наталья Бузько и др.
Музыка: Леонид Агутин
Оператор: Геннадий Карюк

---

23.12.2002

Кира Муратова - один из крупнейших режиссеров авторского кино, иначе говоря, того, что "не для всех"; "Три истории" - один из лучших ее фильмов. Картина состоит из трех новелл - "скверных анекдотов" (по Достоевскому). Все они рассказывают о мало мотивированных, нелепых убийствах, которых, однако, не могло не быть, поскольку все они порождены нашей с вами действительностью. Фантасмагорические убийства, притчеобразные новеллы, странные, сомнамбулические антигерои, произносящие монологи в вакуум, пустошный антураж, совершенно эстетская камера, снимающая картинку так, что неодушевленный (лучше бы сказать - полуживой) фон, пейзаж кажется ожившим задником, а люди на первом плане - нарисованными. И между тем и другим как бы образуется пространство пустоты, в котором-то все и происходит. Метафора предельно ясна - достаточно вспомнить Блока: "От дней войны, от дней свободы... / Есть роковая пустота".

Пустота в окончательно обворованном постсоветском мире, пустота в измочаленных коммуналками, свихнувшихся от одиночества, растленных и бытом и бытием душах старых и малых, пустота в постели, когда нет и не может быть любви, пустота в загаженных кошками подъездах, между вусмерть изрисованными наскальными надписями колоннами, пустота в приморском некогда славном и живом городе, пустота в сердцах и глазах, иногда взрывающаяся истериками, всегда - уничтожением таких же опустошенных соседей.

В первом, совершенно зощенковском случае измызганный герой (едва ли не лушая роль в кино Сергея Маковецкого) убивает соседку-стерву и, запрятав труп в старый шкаф, приволакивает в котельную, где служит его друг, самодеятельный стихотворец-психопат, подрабатывающий на жизнь, кроме кочегарства, сутенерством, сдавая в аренду ретивым желающим собственного брата-педика.

Во второй, еще более постмодернистской, шекспировской по накалу и символике новелле, сочиненной и разыгранной Ренатой Литвиновой, героиня по имени Офелия, сокращенного в нашем случае до короткого "Офа", пользуясь служебным положением, сперва душит в пустом подъезде бывшую пациентку и подружку, родившую и "подарившую" ребенка государству (кто б объяснил, что это вообще такое, государство!), а затем разыскивает в секретном архиве имя собственной матери, бросившей дочь сразу после рождения, и топит ее, вечно погруженную в смакование истории шекспировой Офелии. Эта история открыла отечественному зрителю, быть может, наиболее выразительную персону разнообразных дарований из всех, появившихся в нашем кино в 90-е, - Ренату Литвинову. Подстать ей работает в картине и трагический шут Иван Охлобыстин, озабоченного шута и играющий вроде бы, да по зрелому размышлению выходит, что гаер его - единственный, кто способен полюбить в этом безлюбом мире. Читали, вроде бы, "Гамлета", а прочитали еще и "Короля Лира".

Здесь же, в новелле "Офелия", есть гениальный эпизод про двух старушек, мать и дочь, глухих в "стране глухих", эпизод, одновременно предельно остро символизирующий всепоглощающий вакуум нашего бытия и вопреки ему еще живую (едва живую) неизбывную человечность, и, думаю, отсылающий к финалу "Покаяния" Тенгиза Абуладзе. Естественно, в муратовской кодировке. То есть эпизод не то чтобы убивающий надежду, но скорее оплакивающий еще одну иллюзию: не эта дорога не ведет храму, дорога-то, может и ведет, да вот храма никакого больше нет. Да и вообще "был ли мальчик-то"?

В третьем фильме, возвращающем нас к бытовым проблемам на уровне уже совершенно притчеобразном, пятилетняя Лиля Мурлыкина с детской непосредственностью и младенческой жестокостью убивает соседского старика-инвалида, "доставшего" ее запретами и нравоучениями, вспомнив, видимо, материнские разговоры о грядущей благодати обладания комнатой старика. Кажется, Олег Табаков сумел в этой сценке переиграть и все предыдущие собственные роли, и ребенка (что сделать крайне трудно даже профессионалу высшего класса), и (что совсем уж невозможно) - животное, голодного молодого кота, в начале новеллы остервенело прущего по узкому парапету советскую синюю птицу - ощипанную курицу, которая тем не менее едва ли не больше доходяги-хищника.

Три истории, четыре убийства. Четыре ли, если убито почти все живое на одной шестой? Казалось бы, вот она улица разбитых фонарей, простор для криминалистов, шерлокхолмсов, героев, например, Александра Муратова... Но для его сестры нет здесь никакого простора, нет никакой загадки: кровавый отсвет от роковой пустоты.

Так мы жили всегда, так живем... Так и будем жить, "рожденные в года глухие"?

Кира Муратова продолжает снимать. "Три истории" - очень талантливый фильм, но, может быть, не самый для режиссера характерный, потому и не пускаюсь я здесь в общие размышления о ее творчестве, которое, если удастся, постараюсь представить более подробно и глубоко на примерах "Коротких встреч", "Долгих проводов", или "Астенического синдрома".

Рецензия: В. Распопин