ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА

я ищу

ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА
лирико-приключенческая комедия
Продолжительность: 72
США 1925
Режиссер: Чарлз Спенсер Чаплин
Продюсер: Чарлз Спенсер Чаплин
Сценарий: Чарлз Спенсер Чаплин
В ролях: Чарли Чаплин, Мак Суэйн, Том Мюррей, Джорджия Хейл, Малкольм Уайт, Бктти Морриси, Генри Бергман, Стенли Сенфорд и др.
Музыка: Чарлз Спенсер Чаплин
Оператор: Роланд Тотеро, Джек Уилсон
05.01.2003
Золотискатели! Север, Джек Лондон, любовь и страсти, счастливый финал.
"Последней сказкой Чаплина" называли этот фильм кинокритики. А сам автор говорил, что художественное вдохновение родилось у него вследствие действительного события: "золотоискатели в Аляске, у которых иссякли продукты, дошли до того, что стали есть кожу башмаков" (здесь и далее цит. по: А. Кукаркин. Чарли Чаплин. М.: Искусство, 1960. С. 129).
Действительно, "Золотая лихорадка" - чадо и Джека Лондона, и Брета Гарта, и Кервуда, но прежде всего это дитя Чаплина. Маленький бродяга ищет, конечно, золото, но как бы и нехотя. Он участвует во всех безумных происшествиях сюжета, но как бы и со стороны. Он не столько даже золотоискатель, сколько влюбленный, не столько даже и влюбленный, сколько милый человек, заброшенный судьбой в гиблое место, не столько даже милый человек, сколько художник. Быть может, именно в этом фильме Чаплин сыграл самое большое количество ролей одновременно, быть может, именно здесь он сумел предельно отстранить друг от друга себя-автора, себя-мыслителя, себя-художника, себя-актера и себя-персонажа.
При этом картина получилась очень теплая, романтическая, традицонная для Чаплина, отвечающая надеждам зрителей, пришедших в зал и посмеяться, и побояться, и всплакнуть, и порадоваться хорошему концу.
Итак, Аляска, конец XIX века, золотая лихорадка. Горный перевал, по которому в шаге от обрыва, насвистывая и поигрывая неизменной тросточкой, идет маленький оборванец в потертом пиджачке и поношенных штанах, но в котелке. Перед ним протащилась тут же колонна изможденных старателей. За ним шествует по своим делам упитанный медведь. Едва преодолен перевал, как разыгрывается пурга. Чарли кое-как добирается до одинокого домишки, где его встречают с ружьем в руках. В самом деле, зачем хозяину постоялец, коли самому есть нечего!
Вслед за Чарли в хибару вваливается еще один старатель, большой Джимми. Подравшись, золотоискатели успокаиваются, но есть по-прежнему хочется. Бросают жребий, кому идти на поиски припасов. Выпадает хозяину, и пока он борется с бурей, голодные гости закусывают старым чарлиным башмаком.
Это хрестоматийная сцена, ее, конечно, всякий видел, но не всякий видел, наверное, чем эта сцена кончается. Наесться башмаком невозможно, сколько ни обсасывай гвозди, как рыбьи косточки, более того, от подобной еды мутит в животе и в голове, и большой гость-старатель впадает в некий транс, а в трансе том видит, что его маленький сотрапезник оборачивается вдруг ба-альшим петухом. Вновь беготня и погоня, видение то исчезает, то возвращается.
Знаменитый в прошлом отечественный кинорежиссер Сергей Юткевич говорил об этом хрестоматийном эпизоде в 1935 году: "Я был поражен... сценой голода. На фоне деревянных стен стояли стол и два стула, причем они нахально, по-театральному были обращены в сторону зрителя. Вся сцена построена на исключительно обнаженной гротескной игре двух актеров в течение целой части. Когда Чарли в глазах противника превращается в курицу, то он, даже не наплывом, оказывается облаченным в грубо бутафорское чучело курицы, убегающей чаплиновской походкой. И это так смешно, что этому веришь, несмотря на чучело, вопринимаешь как сильно действующую кинематографическую условность" (С. 132).
К счастью для Чарли, в хижину забредает медведь, которого маленький бродяга и убивает метким выстрелом, решая таким образом проблему голода.
Наевшись и дождавшись прекращения бурана, Чарли и его спутник расходятся в разные стороны.
Чарли приходит в городишко, чьей единственной достопримечательностью является, вероятно, салун. Там "он застывает на месте, оказавшись снова среди людей, увидев все блага "цивилизованной" жизни. И в глазах его застыло выражение глубокой грусти: здесь веселятся, играет музыка, звенит золото, рекой льются напитки. А он, вечный неудачник, возвратился из своих страшных скитаний еще более оборванным и нищим, чем был раньше" (С. 133).
Грусть эта, однако, не мешает, герою отыскать глазами самую красивую девушку в салуне, естественно, отбивающуюся от грубых приставаний нахального кавалера. Дав ему пощечину, девушка пускается в очередной танец с первым подвернувшимся под руку. Подвертывается, понятное дело, Чарли, уже влюбившийся по уши. Во время танца лопается веревка, которой у него, вместо ремня, подвязаны штаны, и надо видеть титанические усилия оборванца, благодаря которым ему удается не опозориться.
Далее Чарли вновь встряпывается в мордобой, вновь выходит сухим из воды и направляется в горы.
На сей раз он, далеко не углубившись, хитростью заставляет принять себя и накормить некоего старателя, чье жилище выглядит гораздо более обеспеченным, нежели то, в которое Чарли забрел в бурю.
В этот-то домик спустя какое-то время заглядывает группа девушек, среди которых - она, великая любовь нашего героя. О, какие чудеса пластики, какие ужимки и прыжки выполняет артист, чтобы завоевать ее сердце! Но и неизменно попадает впросак: "Когда Чарли думает, что совершает какой-либо необыкновенный поступок, он оказывается на деле в смешном положении. Когда же он действительно отважен и благороден, то даже не замечает этого, расценивает свое поведение как вполне естественное" (С. 134).
Это, разумеется, осознанный прием, главный, вероятно, в творчестве Чаплина. Смысл его в том, что человек всегда и смешон, и велик, в том, что от великого до смешного, действительно, один шаг, в том, что человеческая жизнь не есть лишь комедия, или трагедия, а явление полижанровое. Как и замечательное ее зеркало - кинематограф Чарлза Чаплина.
Чарли приглашает девушку отпраздновать Новый год в его жилище, получает согласие, устраивает в приливе чувств сумасшедшую клоунаду, бросается на заработки в городишко - и, прилизавшись, ждет, ждет, ждет ее, невозможную красавицу, сервировав стол похлеще, чем в роскошном ресторане.
Меж тем Новый год отмечают и в салуне, где нахальный кавалер вновь пристает к легкомысленной героине. Чарли в ожидании свидания засыпает и видит изумительный сон, в котором демонстрирует подруге столь же знаменитый, как и эпизод с поеданием башмака, "танец булочек". Наколов на вилки по кусочку хлеба, он с мастерством подлинного кукольника демонстрирует канкан марионетки: "Вилки с булочками кажутся стройными ножками танцовщицы, которые выписывают разнообразные плавные и темпераментные па: на лице же Чарли последовательно отражается сложная гамма мимики "танцовщицы": здесь и кокетство, и притворная скромность, и меланхолическая грусть.
Танец булочек, ставший классическим образцом искусства в немом кино, представляет собой поистине ни с чем не сравнимое зрелище. По совершенству техники движений и мимической игры - выразительных, как живое слово, и впечатляющих, как музыка, - он превосходит пантомимический рассказ Чаплина о Давиде и Голиафе из "Пилигрима"" (С. 135).
Чарли просыпается, видит оплывающие свечи, слышит праздничную музыку, раздающуюся в салуне, и спешит туда. В это же время из салуна выходит компания девушек и, разминувшись с маленьким бродягой, направляется в сторону его дома. Увидев приготовления влюбленного героя к встрече и не застав его самого, девушка, кажется, обнаруживает в себе теплые чувства к Чарли.
Меж тем он появляется в салуне, где ищет подругу, а находит... большого Джимми, стискивающего в объятиях малыша и умоляющего его помочь отыскать ту хижину в горах, поскольку где-то рядом должна быть золотоносная жила, - это Джимми знает точно. И тогда - богатство пополам!
Не надо мне никакого богатства! - кричат глаза, руки, ноги - все существо бедного влюбленного. Но большой Джимми взваливает Чарли на плечо и выносит из бара.
Вновь старая хижина, обитатели разводят огонь, выплескивая в печку спирт из джиммовой фляжки. Чарли озабочен, Чарли заинтересован, Чарли вдрызг напивается, не переставая танцевать. В общем, "а поутру они проснулись", не ведая о том, что разыгравшаяся буря утащила их хибару, как домик Элли из "Волшебника страны Оз", на край пропасти. И теперь хибара трещит и раскачивается над самой пропастью, реагируя на каждое движение обитателей.
Здесь следует эпизод, достойный лучших картин Китона. Когда герои наконец выбираются на твердую землю, их дом обрушивается, а Джимми находит под ногами искомую жилу. И маленький обрванец в одночасье делается миллионером. Сбылась американская мечта: разодетые в пух и прах толстосумы шествуют к атлантическому лайнеру, дабы прокатиться по Европам, их окружают вездесущие папарацци. Чарли соглашается позировать им в старых лохмотьях, дабы еще и еще раз прославить американский образ жизни. Переодевшись и выйдя на палубу, он неожиданно обнаруживает ту, которую любил. И она даже собирается заплатить за билет для оборванца - так поразила ее скромная и сумасшедшая любовь этого человечка.
Хэппи энд? Конечно, но хочется сказать по-русски: открытый и светлый финал, от которого почему-то чуть-чуть щемит сердце.
Знаете, почему? Потому что у маленького человека не может, не должно быть большого счастья. Потому что ведь Чарли - герой не голливудский, а скорее гоголевский. Но именно герой. Потому в хэппи энд не верится, но его хочется.
На этом парадоксе строится все искусство Чаплина, оттого оно так лирично и бесконечно, оттого оно и не стареет, а феноменальный успех "Золотой лихорадки" продолжается. Последнее означает: ставши классикой, картина за 80 лет ничуть не состарилась. Включите магнитофон, запустите кассету - и вы сами во всем убедитесь.
Рецензия: В. Распопин