КЛЕОПАТРА

историческая драма
Продолжительность: 243
США 1963
Режиссер: Джозеф Манкевич
Продюсер: Уолтер Уэнгер
Сценарий: Джозеф Манкевич, Роналд Макдагал, Сидней Бухман
В ролях: Элизабет Тейлор, Рекс Харрисон, Ричард Бартон, Памела Браун, Джордж Коул, Хьюм Кронин, Чезаре Данова, Родди Макдауэлл, Джон Хайт, Роберт Стивенс, Джон Хойт и др.
Музыка: Алекс Норт
Оператор: Леон Шамрой

---

10.02.2003

Блокбастер, вызвавший в свое время величайшие ожидания и величайшее же разочарование, спустя годы ставший голливудской классикой (но не классикой кинематографа), впервые явивший зрителям скандальную пару Тейлор - Бартон, сногсшибательно дорогой, с чисто визуальной позиции зрелищный, с исторической точки зрения отнюдь не "мыльный", но как-то напрочь лишенный темперамента.

Виноват ли в том Джозеф Манкевич, подхвативший проект из опустившихся рук других режиссеров, виноваты ли сценаристы, актеры или, может быть, продюсеры? Не стану пускаться в догадки, но попробую поразмышлять о картине с той позиции, как она смотрится спустя сорок лет после премьеры.

Прежде всего, смотрится она как действо, несомненно, затянутое. Четырехчасовое экранное зрелище, даже логично разбитое на две части, и в принципе-то слишком велико, а коль скоро история, в нем рассказываемая, вполне могла бы быть свернута в двухчасовой фильм, то и просто скучно. От скуки не перенасыщенную сюжетными поворотами конструкцию может спасти только глубокое психологическое и социально-психологическое исследование деяний и самих личностей персонажей. Авторы картины вроде бы понимают это и немало времени уделяют диалогам героев и крупным планам. Однако психологические портреты титанов древности голливудским звездам не удаются, искусство вживаться в облик сложной личности, играть взглядами, использовать мимику и жест они не обучены. Обычное же позирование, использование стандартного набора масок в данном случае не проходит. Хотя, вроде бы, и Антоний (Ричард Бартон) и особенно Цезарь (Рекс Харрисон) внешне вполне реалистичны: первый достаточно артистичен, второй - суховат. То есть, в реальности они вполне могли бы быть именно такими. Но только с внешней стороны. Душевная же драма, увы, не складывается. Меж тем она была, более того, вся жизнь Клеопатры, а следовательно, и ее спутников - нескончаемая цепь именно душевных переживаний, в которых воля к власти и стремление к любви завязаны в нерасплетаемые узлы. Недаром же история эта многократно осмыслялась в мировой литературе, в том числе и такими ее титанами, как Шекспир и Бернард Шоу.

Там же, где душевную драму изображать не надо, а достаточно драмы политической, образы актерам удаются. По крайней мере, мне представляется вполне убедительным образ Октавиана, но ведь в фильме он - персонаж второстепенный...

Если перед просмотром не перечесть хотя бы соответствующие главы из учебника древнеримской истории или "Сравнительных жизнеописаний" Плутарха, пожалуй, нелегко будет понять вообще, о чем страдают герои, почему они порой так странно себя ведут, особенно Антоний, да ведь и шествие на смерть Цезаря, знающего о том, что его ждет, логического объяснения в картине не имеет. Или в 60-х гг. все американцы так глубоко знали древнюю историю, что в объяснениях не нуждались?

Основной политический мотив действий египетской царицы, а по происхождению гречанки, точнее македонянки Клеопатры и ее мужей-римлян в фильме назван верно: борьба за власть во всем обитаемом мире (ойкумене) между двумя очень похожими и совершенно разными социальными системами: восточной теократической монархией и западной (римской), лишь по форме республиканской, империей. Причем оба антагониста почитают себя наследниками величайшего полководца и завоевателя Александра Македонского, его именем клянутся и оправдывают свои несбыточные мечты. Но для восточных монархий, прежде всего для Египта период большой истории уже заканчивается, а спустя век начнет агонизировать и весь вообще Древний мир. Активная римская культурная история бурна и коротка, укладывется в неполную тысячу лет, и эпоха Цезаря - ее первый переломный момент. Второй же и по сути последний начнется спустя менее чем столетие, в эпоху Христа. Оттого события жизни и смерти первого римского императора, события жизни и смерти последней египетской царицы вообще и из рода Лагидов, в частности, а равно события жизни и смерти несостоятельного наследника Юлия Цезаря и в римской истории, и в постели Клеопатры, Марка Антония, - события поистине центральные в эпоху надвигающегося заката цивилизации Древнего мира.

Не буду вдаваться в исторические тонкости, здесь для этого не достанет места. Интересующихся отошлю к специальной и художественной литературе, указав в ее изобилии хотя бы очень добротную монографию Ирэн Фрэн "Клеопатра, или Неподражаемая", в русском переводе увидевшую свет в 2001 г., в популярной "молодогвардейской" серии "Жизнь замечательных людей" (рецензию см. на нашем сайте, в разделе "Книжное обозрение").

Названный выше основной политический мотив, однако, движет совершенно разными людьми. И если любовь юной царицы, отнюдь еще не сумевшей завоевать трон в собственной стране, к вдвое старшему ее Цезарю, и объясним и понятен в картине, то причины роковой страсти Клеопатры к Антонию, увы, позволяют предполагать разве лишь бабий каприз. Да, она ошиблась, но, с другой стороны, ей было не из кого выбирать. А рассматриваемое время, что ни говори, мужское, и, значит, женщине, какой бы железной волей она ни обладала, без мужчины рассчитывать было решительно не на что. Клеопатра, возможно, была столь же умна, хитра и талантлива, как и Цезарь. Но Цезарь был мало сказать гений, он еще был первый среди нескольких равных в своем, мужском, мире. Как первый он и погиб, по существу достигнув славы и величия Александра. Клеопатра такой славы не достигла и достигнуть не могла. Как не могла вынести мысли об этой невозможности лично для нее. Антоний же ни к такой судьбе, ни к такой славе никогда, по-видимому, и не стремился. Он явно был из числа ведомых. Почему же этого не понимала Клеопатра? А может быть, понимала, может быть, просто переоценила свой гений, надеясь на собственный интеллект и Фортуну в лице этого славного малого, аристократа, красавца и блестящего полководца не самого крупного масштаба? Может быть, именно такой ей и нужен был муж-исполнитель тайных и явных чаяний, уступающий, конечно, Цезарю, но теоретически, вроде бы, способный совершить невозможное?

Задним числом легко сказать: не бывает! Не могут из антониев произрастать цезари, но то задним числом. А когда перед вашим восхищенным и изголодавшимся в одиночестве женским взором проплывает этакий красавец-кавлергард, только что одержавший несколько внушительных побед на полях нешуточных сражений, то кажется - вот он, новый Александр, и вот она - вожделенная мечта, мировая империя!..

Если бы хоть намек на такой вожделенный женский взор в глазах Тейлор, или хоть чуточку аристократического кавалергардского блеска в походке, стати, усмешке Бартона!.. Основная причина провала фильма представляется мне именно в принципиальной ошибке авторов ленты, выбравших на главную роль Элизабет Тейлор, ни малейшего представления, похоже, не имевшей как до съемок, так и во время оных, ни о Клеопатре, ни и о Востоке, ни об истории. И, судя по этой картине, в плане лицедейства совершенно бездарной.

История Клеопатры держится не на Цезаре и уж тем более не на Антонии, а, конечно, на самой Клеопатре, женщине-фараоне, не обладавшей ни сколько-нибудь яркой внешностью, ни сколько-нибудь сочувственной фортуной, лишь - умом и волей, волей в переизбытке, волей, приковавшей к ее носительнице сердце и ум великого Цезаря, а вместе с ним и завистливое внимание всего мужского мира. Недаром ненавидевший и победивший ее Октавиан сделал все чтобы стереть память о ней или хотя бы опорочить перед будущим. (Именно благодаря его действиям она и до сих пор представляется исторически необразованному обывателю этаким порнопугалом. Именно благодаря настойчивости Октавиана позднейшие и, прежде всего, римские историки в большинстве своем облыжно обвиняли Клеопатру во всех смертных грехах, что подтолкнуло, например, Пушкина, наследника, как и все мы, именно римской, а не египетской культуры, к сочинению чудовищно несправедливых по отношению к реальной властительнице Александрии стихов: "Скажите, кто меж вами купит / Ценою жизни ночь мою...".) Тейлор же играет вот именно капризную, а не темпераментную мечтательницу Пышку, разнообразно купающуюся в ваннах и бассейнах, бормочущую, широко открыв (или, наоборот, столь же широко закрыв голубые глупые глаза) о наследии Александра, позирующую на слонах, рабах и неживых позолоченных конструкциях. А когда ей что-нибудь не удается - истерично кидающуюся с кинжалом на собственный кисейно-парчовый гардероб.

Что же, не видел вполне достойный мастер Манкевич всего этого безобразия, или видел, да не мог противиться продюсерам? Или?..

Драматургическая природа вообще такова, что если есть в тексте заглавный герой, хочешь-не хочешь, а все обязано крутиться вокруг него. Представим себе, например, что какой-нибудь сумасшедший режиссер снимает в роли Гамлета, например, Лоренцо Ламаса... (Впрочем, что ж тут представлять - снял же Дзеффирелли в этой роли Гибсона. Какой получился Гамлет - лучше и не вспоминать.)

И тогда, даже если он, как авторы "Клеопатры", вбухает в потрясающие глаз декорации полмиллиарда, зритель все равно выскажет ему как минимум недоуменное "пфе". Декорации же в картине Манкевича и правда потрясающие, операторская работа, музыкальное решение, массовки, батальные эпизоды (коих, кстати, немного) тоже хороши. Но нет движений души, игры ума, нет концепции, нет трагических героев, которым в их титанической борьбе с судьбой сочувствуешь. Нет, значит, драматургии в этом правильном рассказе из середины ХХ века по Р.Х. о центральных, судьбоносных событиях века первого до Р.Х.

Было не так уж и далеко от Александрии почти что в те времена такое чудо света - гигантская статуя бога солнца Гелиоса, иначе называвшаяся Колоссом Родосским, а еще иначе (и позднее) "колоссом на глиняных ногах". Дивная была статуя, видимая в ясную погоду за много километров от острова, на котором стояла, пока не упала, не выдержав землетрясения. А ведь иным колоссам и землетрясения не требуется, чтобы упасть.

Рецензия: В. Распопин