БРАЗИЛИЯ

трагисатирическая антиутопия
Продолжительность: 137
Великобритания 1984
Режиссер: Терри Гиллиам
Продюсер: Арнон Милчан
Сценарий: Терри Гиллиам, Чарлз Маккион, Том Стоппард
В ролях: Джонатан Прайс, Роберт ДеНиро, Кэтрин Хелмонд, Боб Хоскинс, Йен Холм, Майкл Пэлин, Йен Ричардсон, Питер Вон, Еим Фрайст и др.
Музыка: Майкл Кэмен
Оператор: Роджер Пратт

---

12.05.2003

Один из лучших, если не лучший фильм американского режиссера Терри Гиилиама, работающего преимущественно в Великобритании, снят, как и другие его картины, в жанре сатирической фантастики. В данном случае это сатирическая антиутопия, откровенно продолжающая "1984" Оруэлла. Не оспоривая мнение С. Кудрявцева (CD Энциклопедия кино Кирилла и Мефодия, статья о Гиллиаме) о том, что сравнение "Бразилии" с "1984" выглядит явно в пользу Гиллиама, тем не менее не могу и согласиться с ним уже хотя бы потому, что этот фильм, снятый именно и намеренно в 1984 году, сделан, что называется, по мотивам, то есть ПРОДОЛЖАЕТ оруэлловский текст. И, стало быть, не отменяет и не заменяет его. А вот продолжает и в самом деле замечательно. Причем продолжает (а лучше бы сказать - отталкивается) Гиллиам не только Оруэлла, но, может быть, еще больше от Кафки, ибо не Оруэлл и даже не задолго до него Замятин (в романе "Мы") породил одновременно гротескный, унылый, бесчеловечный и тотально бюрократический художественный мир будущего. Его создал в романе "Процесс" Франц Кафка. Лучшую же экранизацию "Процесса" осуществил в 1963 г. Орсон Уэллс (см. рецензию на нашем сайте), и потому если уж сравнивать фильм "Бразилия" с чем-нибудь в этом жанре, то лучше всего, вероятно, именно с уэллсовским "Процессом".

Да, собственно, именно к этому сравнению Т. Гиллиам и подталкивает зрителя, выстраивая на экране подавляющий безвоздушной масштабностью бездарный мир будущего, в котором любой человек есть винтик механизма, от рождания вставленный в предназначенное ему гнездо, и гнездо это нельзя поменять даже по блату, даже если ты обитаешь на верхних этажах этого мира-небоскреба, мира-пищевода, даже если тебе предлагают поменять гнездо, ведь, в сущности, ты в этом мире именно винтик, поддерживающий какой-либо узел конструкции, и тебя, значит, можно заменить, открыв крышечку блока и покопавшись в вывалившихся наружу трубах искусственного кишечника. Что с завидной периодичностью и делают персонажи картины.

Мир-небоскреб, мир-кишечник XXI века, однако, время от времени сотрясается не только из-за усталости механизмов, но и потому что в нем завелись террористы - люди-микробы. С террористами-микробами небезуспешно, но и не победоносно борются люди-антивирусы, понятно, из спецслужб, понятно - такие же унылые, как и все остальные обитатели будущего, бюрократы с компьютерами, больше похожими на ундервуды с проводами-кишками.

Герой-винтик включает поэтическое воображение и вываливается из собственного гнезда, потому что случайно и невовремя влюбляется. Случайно и невовремя влюбляются все и всегда. Беда эта и у людей и у человеков-винтиков заканчивается обыкновенно просверливанием новых дырочек по собственному (так нам кажется) разумению. Беда героя в том, что его пассия оказалась свидетельницей ошибки непогрешимой (лишь с виду, но ведь создавать видимость - это и есть основная функция, смысл жизни любой бюрократии, тем более бюрократии тоталитарного государства) системы, взявшей и уничтожившей НЕ ТОГО, "поручика Киже", винтика-обывателя, принятого за террориста.

Суетно и бестолково пытаясь отыскать и спасти свою любовь, мечется винтик-чиновник по этажам и улицам "Бразилии" (города-здания, мира-здания, мироздания - так, скорее всего, можно понять название фильма), натыкаясь то на пасивное, то на активное сопротивление механизма, а то погружаясь в романтические сны, в которых он, двуногий червячок, обретает ангелические крылья и, как святой Георгий с сияющим мечом, сражается за свою тоже крылатую любимую с монстрообразным татароподобным великаном.

Точно так, говорят, воевал Терри Гиллиам с продюсерами за печальный финал своего фильма, напоминающий более всего опять же Кафку (сказали: казним через месяц - и казнили) и кубриковский "Заводной апельсин". Герой-винтик не может победить систему, даже если он главный герой, а система на самом деле давным-давно прогнила насквозь, ведь герой-то - винтик, выпавший из гнезда, а вовсе не личность, наделенная от Бога свободой воли. Нет и не может быть в мире-кишечнике ни Бога, ни воли, ни свободы.

Режиссер отстоял свою идею, отстоял подчеркнуто - картина содержит как бы два финала: в первом - финале-сне - террористы умыкают героя прямо с электрического стула, и он, воспарив в голубые небеса, встречает там свою любимую; во втором - открытом, но совершенно ясном - герой пробуждается от сна для того, чтобы принять смерть, нет, уничтожение, переработку - ведь он же винтик.

Ленты Гиллиама поражают обыкновенно не содержанием (оно хорошо простроено, в достаточной мере умно и критично, однако особой оригинальностью не отличается), не актерскими работами (хотя режиссер умеет и любит работать с талантливыми исполнителями), но яркой, сочной (даже если мрачной) живописностью, каждый раз колоссальными (если не глобальными) масштабами макетов, вообще масштабностью придуманных (пусть и не всегда лично им, Гиллиамом) миров. Таков именно мир "Бразилии", мир будущего без человека и Бога, мир будущего без будущего.

Рецензия: В. Распопин