СИМОНА (SIM0NA)

сатирическая трагикомедия с элементами фантастики
Продолжительность: 113
США 2002
Режиссер: Эндрю Никкол
Продюсер: Эндрю Никкол
Сценарий: Эндрю Никкол
В ролях: Аль Пачино, Кэтрин Кинер, Вайнона Райдер, Эван Рейчел Вуд, Рейчел Робертс, Элиас Котеас и др.
Музыка: Картер Бёрвелл
Оператор: Дерек Гровер, Эдвард Лэчмен

---

23.07.2003

Авторская философско-сатирическая трагикомедия с элементами социальной фантастики, как бы продолжающая "Голливудский финал" Вуди Аллена. Последнюю взаимосвязь точно отметила Нина Цыркун в своей рецензии на картину Э. Никкола, известного сценариста "Шоу Трумэна" и "Гаттаки" ("Искусство кино", 2003, N 5): если кино может снимать слепой режиссер, то отчего ж бы в ней не сниматься виртуальным актерам... Полижанровость, а может быть, и жанровый разнобой ленты вызвал целый ряд критических высказываний, в частности, резкое неприятие Алекса Экслера. Мне фильм понравился, но - по порядку.

Новозеландский режиссер и сценарист Эндрю Никкол в Голливуде работает прежде всего в жанре сатирической фантастики. Не исключение и "Симона". Фильм рассказывает о мытарствах американского кинорежиссера (Аль Пачино) русского или славянского происхождения Виктора Таранского (не образована ли его фамилия посредством толкиновского соединения "человека" с "кроликом" - Тарантино с Поланским?), "вышедшего в тираж", потерявшего одновременно семью и работу, поскольку его жена - директор киностудии, терпящей убытки от, вероятно, заморочных "европейских шедевров" стареющего маэстро, очевидно не пользующихся популярностью у современной американской публики. Кроме того, Таранский потерял еще и терпение, иначе - политкорректность. Он не желал и не желает идти на поводу у примитивной публики, он не может работать с капризными и пустоголовыми звездами, без которых, с одной стороны, современного блокбастера быть не может, с другой - в присутствии которых, пожалуй что и никакой гений ничего сколько-нибудь серьезного не сделает (отметим отличную работу в маленькой роли такой стервы от шоу-бизнеса Вайноны Райдер), с "мыльными" звездами, требующими за свою бездарность мало того что миллионных гонораров, но еще и, что называется, кофе в постель, да чтоб подала сама золотая рыбка на побегушках, то есть опять же режиссер.

Таранского спасает случайность. Некий сумасшедший компьютерный гений перед смертью почти насильно вручает режиссеру созданную им программу, благодаря которой капризную звезду маэстро может заменить виртуальной актрисой, самостоятельно наделив ее пикантной внешностью, составленной из черт нескольких звезд прошлых лет, вложив в ее капризные уста собственный, измененный опять же с помощью компьютера голос и т.д. Снятый Тарнаским фильм (как - не показано) вызывает фурор, электронное порождение вовремя умершего гения и обретшего второе дыхание режиссера в одночасье становится кумиром миллионов, а Таранский - заложником собственного создания. Человек - не Бог, и режиссер не может отвратить взор свой от порожденного им кумира, снимает еще, затем вынужден прятаться от папарацци и "выводить в люди", то бишь на экраны TV, свою "нелюдимую" звезду.

Параллельно этой сатирико-фантастической линии развивается линия мелодраматическая: режиссер тоскует по своей семье, особенно по дочери-подростку, уклоняется от попыток захомутать его надеющихся на карьеру дублерш Симоны и проч. Эта линия тоже, в общем, работает на идею о том, что человек - не Бог, однако, к сожалению, и разжижает вполне по-голливудски жесткую сатирическую атмосферу картины.

Смертельно возненавидев свое создание, создатель убивает Симону, используя для этого компьютерный вирус, но, как и всякий непрофессионал, не доводит дело до конца (опять же человек - не Бог, впрочем, и Богу тоже ведь не удалось стереть с лица земли человечество ни с помощью потопов, ни посредством реальных вирусов и войн). Когда разгневанное политкорректное общество предъявляет Таранскому обвинение в убийстве актрисы и уже почти выносит ему смертный приговор, режиссера спасает дочка, легко восстанавливая икону, пощелкав там чего-то пару минут по клавиатуре.

Хэппи энд: Симона жива-здорова, продолжает в новых картинах Таранского радовать тупые толпы, сам же Таранский возвращен в семью (еще бы - на этой виртуальной красотке с бюстом Софии Лорен и улыбкой Одри Хепбёрн директриса киностудии наварит еще не одну сотню лимонов) и в профессию... Правда вот фильмы, которые снимал (и продолжает снимать) Виктор Таранский, используя в качестве актрисы виртуальную свою Симону, - чистой воды "мыло", по крайней мере судя по тем кадрам, что нам демонстрируются. Но опять-таки: человек - не Бог.

В отличие от записных кинолюбов и поклонников голливудской фантастики (ни злое "Шоу Трумэна", кстати, ни тем более "Гаттака", по крайней мере как художественные тексты, у меня в свое время прилива эмоций не вызвали) я ничего от картины не ждал, но, в отличие опять же от большинства критиков, ни в чем почти и не разочаровался. Наоборот.

Фильм у Никкола получился, по-моему, хоть и несколько эклектичный из-за полижанровости и потому, что режиссер не решился сделать трагический финал, все же замечательный, умный, в меру (и по существу!) цитатный, по сути горький и жестко, даже жестоко сатиричный. Права Нина Цыркун - все главные культурные (архетипические) отсылки в нем принципиально находятся на поверхности: и миф о Пигмалионе и Галатее, и сюжет Мэри Шелли, и Голем, и последующий ряд литературной фантастики о проблеме подмены создателя созданиями, человека - искусственным интеллектом. Согласен я с Ниной Цыркун и другими критиками, хором славословящими Аль Пачино, актера, действительно, превосходного, здесь же, в комедии, как по нотам разыгравшего драму создателя. А она одновременно трагична и насквозь иронична - ведь ко всему прочему в драму режиссера примешивается еще и горьковатое ощущение плагиата - Симону-то создал не он, а некий вовремя умерший сумасшедший компьютерный гений, настоящий, в отличе от него, Таранского, гений.

Итак, герой картины - не творец с большой буквы, он всего лишь сходящий в тираж голливудский режиссер средней руки, не утративший до конца былой харизмы, наделенный (талантом Аль Пачино) умудренным взором человека, все сказанное понимающего и нечто нераскрытое перед нами еще за душой имеющего.

Фильм завершается ехидным смешком режиссера, восстановившего брак, восстановившего свое реноме в профессиональной и зрительской аудитории, то есть человека победившего. Однако кого победившего? Нас, общество, массу, но - не себя, не творческий материал. И мы, и он, таким образом, осмеяны, и мы, и он, значит, порождены масскультом, по сути вовсе не люди, наделенные свободной волей и другими истинными дарами Создателя, а роботы, созданные такими же, как мы, то есть, в сущности, самими собой. Для чего? Для того, чтобы глотать постоту. Помните цветаевское "Читатели газет"? Смотрители кино...

Ирония Эндрю Никкола могла, должна была вылиться в тотальную сатиру. Фильм мог, должен был бы стать шедевром, пойди его автор в осмеянии человека, компьютера и общества до логического конца, до трагедии. Режиссер, заподозренный идиотеческой, механической цивилизацией демократии в убийстве несуществующей актрисы, как вы помните, должен получить "вышку". А что если бы его дочь, пламенная пионерка, не успела подобрать ключи к вирусу, испортившему симонину программу? Что если бы она восстановила файлы после того, как папочку зажарили бы на электрическом стуле? Представляете, сколь мощный был бы у картины финал, когда бы не Таранский обхихикивал, удобно расположившись в антикварном диванчике, нас с вами, а виртуальная его дива пренатурально оплакивала бы своего создателя, или того лучше: жена, дочь и Симона, изящно прослезившись, позировали бы трио в этом самом диванчике не разлей водой дружбу, тр-рагически глядя на портрет супруга, отца и учителя, украшенный траурной лентой: Бог умер, но дело его бессмертно?

Рецензия: В. Распопин